Глифосат, высокоэффективное средство для уничтожения сорняков, появился на рынке в 1974 году. В то время о его воздействии на здоровье не подозревали. Садовники, ландшафтные дизайнеры работали с препаратом без защитных средств….
В 2015 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) отнесла глифосат к вероятным канцерогенам – шаг, который мобилизовал НПО, экологов и медиков. Тем не менее европейские власти осенью этого года продлили разрешение на применение глифосата на 10 лет. Решение Брюсселя опирается на заключение экспертов санитарной службы о том, что “уровень риска не оправдывает запрет спорного гербицида”.
“Я отравлен глифосатом”
Формулировка, которую никак нельзя применить к истории героя нашего репортажа, Людовика. Этот 52-летний житель Бретани болен редкой формой рака.
В прошлом мужчина был ландшафтным дизайнером, и глифосат буквально разрушил его жизнь. “Болезнь было очень сложно диагностировать, – рассказывает он. – Это редкая форма лимфомы. Сначала я не увязал ее с глифосатом, который использовал в работе. Но анализ показал, что моя кровь им отравлена”.
Людовик вспоминает, что 20 лет назад гербицид “использовали повсюду, надевали опрыскиватель прямо на футболку, он часто подтекал”.
Производитель гербицида компания Monsanto платит мужчине 300 евро в месяц в качестве компенсации. При том, что лечение тяжелейшее: полгода реанимации, 12 курсов химиотерапии, потеря памяти….”В какой-то момент я не узнавал свою жену, детей. Это страшно”, – говорит Людовик.
В поисках справедливости
Сегодня у Людовика нет сил преследовать компанию Monsanto. По всему миру тем временем подано множество исков против немецкого гиганта Bayer, который купил Monsanto в 2018 году.
Адвокат Франсуа Лаффорг специализируется на проблеме глифосата. Он первым смог установить связь между патологиями своих клиентов и гербицидами. И именно он выиграл первый иск против компании Monsanto. “Мы противостоим настоящему пестицидному лобби, которое пытается скрыть опасность продуктов, чтобы фермеры и их работники продолжали их использовать”, – уверен юрист. Он говорит об активности лобби на всех уровнях, включая европейский, где опираются на “неубедительные исследования, а убедительные откладывают в сторону”.
В группе Bayer и компаниях, продвигающихинтересы производителей пестицидов, нам не дали комментариев. Такое затягивание решениявопроса считают смертельно опасным жители французского Вьена, мать и сын Сабина и Тео. Эти герои репортажа – настоящие жертвы глифосата. Они первыми в стране добились признания влияния гербицида на внутриутробное развитие: Тео родился со множественными повреждениями после того, как Сабина, еще не зная о беременности, работала с гербицидом.
“Сам продуктопасен, – говоритТео, – но еще опаснее глупость тех, кто им распоряжается. Сколько времени надо, чтобы, наконец, его запретить?”
