Поддержка Украины в противостоянии российской агрессии стала делом принципа для десятков государств, которые поставляют Киеву гуманитарную и военную помощь. Среди вооружений, поступивших на службу ВСУ, оказались как уже давно используемые, так и относительно новые образцы техники. Для всех них полномасштабная война в Европе стала своеобразной проверкой на эффективность в условиях современных боевых действий.
По данным Кильского института мировой экономики, который занимается изучением проблем глобализации, с начала полномасштабного российского вторжения международные партнёры обещали Украине военную помощь более чем на 80 миллиардов евро. Насколько эффективно поставляемое вооружение в реальных боевых условиях?
Резонансные провалы
По словам военного эксперта Сесара Пинтадо, танки Leopard и БМП Bradley, например, оказались не в лучшем свете с самого начала. В то же время выявились недостатки некоторых старых моделей, вроде колёсных танков, свидетельствующие о том, что их больше не стоит использовать на современной войне.
Впрочем, аналитики склонны связывать это с ошибками в использовании таких машин и с недостатком подготовки. Мэттью Шмидт из Университета Нью-Хэйвена обращает внимание на разницу в подходах к ведению боевых действий на Западе и Востоке. По его словам, важно учитывать, что налаженное взаимодействие с другими родами войск служит своеобразным множителем для увеличения эффективности в работе тех же танковых батальонов в США, а для такого обучения необходимо время и практика:
«Если бы французскими танками управляли хорошо обученные войска НАТО, было бы меньше потерь этих танков в Украине. Не потому, что войска НАТО технически более подкованы во взаимодействии с танками, а потому, что они знают, как управлять ими в сочетании с другими системами, такими как артиллерия или пехота. У них лучше налажена коммуникация».
Шмидт уверен, что со временем ВСУ смогли значительно улучшить качество обращения с западной техникой. Но для успеха в войне нужно не только или даже не столько это.
Война настоящего и будущего
Одной из особенностей этого конфликта часто называют широкомасштабное применение дронов. Сесар Пинтадо полагает, что именно в Украине беспилотники стали базовым элементом ведения боевых действий. Он называет это «революцией»:
«На наших глазах меняется природа войны, иногда тихо, иногда спонтанно, но без сомнений закладываются основания для революции, для совершенно иного ведения воин. Это подобно введению авиации в Первой мировой войне».
Мэтью Шмидт, в свою очередь, не склонен настолько возвышать значение беспилотников. Ударные дроны, по его мнению, наоборот скорее показали свою неэффективность.
Значительно более важную роль сыграли коммуникация и средства радиоэлектронной борьбы, – считает профессор по международным делам, национальной безопасности и политическим наукам Университет Нью-Хэйвена. Он приводит в пример программу сбора свидетельств очевидцев о передвижениях российских военных: ВСУ использовали уже имеющиеся сервисы для отправки жалоб на проблемы в ЖКХ, чтобы украинцы могли делиться информацией с армией. После перепроверки и подтверждения эти данные существенно улучшают информированность и координацию войск в зоне боевых действий, – отмечает Шмидт.
Он говорит и о важности прослушки и подавления систем связи, – особенно в первые месяцы российского вторжения это позволяло перехватывать секретные сведения и лишать российские подразделения возможности обмениваться информацией. По мнению Шмидта, в развитии этих направлений залог успеха Украины в дальнейшем противостоянии с Россией, когда стороны будут стремиться укрепить свой военный потенциал:
«Вы видите эти нововведения сейчас? Я думаю, что будет ещё лучше. Сейчас это надо делать быстро. Приходится импровизировать. Но в будущем стабилизированном конфликте мы станем свидетелями многочисленных долгосрочных инноваций. А с российской стороны военным потребуется десять или более лет, чтобы восстановить то, что они потеряли в этой войне. И главное, что россияне вынесут из этой войны, — это то, что их системы не очень хороши».
